Я не умею не разбрасываться. Чтобы сэкономить время читателю и создать иллюзию тематического блога, содержимое сумки Муми-мамы растасовано по карманам.
Переводные картинки – это разные мои переводы, взрослые и детские, с французского и английского.
Фикции – все, что я придумала сама: рассказы из разных циклов, фрагменты будущих книг и тому подобное.
Академический отпуск – околонаучные измышления и упражнения на тему математического моделирования текстов.
ФИльмыкниГИ – размышления на тему увиденного, прочитанного и пересечений между ними.
В субботу 7-го ноября, в 12 часов я вновь предстану в неожиданном амплуа, на этот раз в Торнхилле:почитаю старые и новые фикции и поделюсь воспоминаниями своей легкомысленной литературной молодости с видом на этот пруд:
– Не имеет значения, у кого в третьем классе были подруги, а у кого не было, – успокаивает мама плачущую девчонку. – Все закончат школу, разъедутся, потеряют связь. – Не важно, кто в школе нравился мальчикам, а кто нет, – утешает мама рыдающую старшеклассницу. – Все ваши красавицы со временем подурнеют и состарятся. – Какая разница, кто вышел замуж, а кто не вышел, – убеждает мама тридцатилетнюю дочь. – Все равно все потом разведутся. – Подумаешь, завела ты детей или не завела, – твердит она сорокалетней. – Дети вырастут, уйдут и звонить будут только по праздникам. – Мама, – отвечает, наконец, дочь (ей – 64, маме – 88), – но ведь у тебя всегда были подруги, ты нравилась мужчинам, вышла замуж, завела меня… И я же никуда не ушла. – Так это мне просто повезло, – парирует мама.
В современной истории не было еще периода, когда интересы детей учитывались бы так мало, как сегодня. Забота о детях – один из основополагающих принципов гуманного общества, цивилизованного порядка вещей. В последний год дети в провинции Онтарио (как и во многих других уголках земного шара) лишены элементарных вещей, без которых детство до недавнего времени казалось немыслимым: возможности полноценно учиться, общаться с ровесниками, заниматься спортом, познавать реальный мир. Общество, еще недавно глумившееся над пристрастием детей и подростков к гаджетам, сегодня предлагает им полностью завиртуализироваться, отказаться от мира за окном в пользу гаджетов. Мы наносим целому поколению непоправимую психологическую травму, лишаем их того жизненного опыта, который необходим для формирования личности. Я предлагаю всем желающим рассказать о том, что сейчас происходит в жизни их детей. О чем ваши дети мечтают? Чего им всего больше не хватает? Давайте зафиксируем историю современного детства в лицах.
А вы замечали, что «Покровские ворота» и «Everyone says I love you» – один и тот же фильм? Огромная многолюдная квартира, бывший муж, так и не вылетевший из под крыла старой жены, и даже поют о том же самом, в тех же самых костюмах.
Между тем моя книжка «Те, кому никто не верил» добралась до магазина «Матвейка» (1480 Major MacKenzie Dr W E4, Maple). Магазин сейчас работает в режиме delivery & pick-up, так что купить ее можно уже сегодня. Первая ударная партия. Стоит она 20 канадских долларов. Подарите меня друзьям!
Жена оказалась на удивление милая для такого хмыря. Пока хозяин дома пытался развлекать гостей, имитируя тон привычного к большим компаниям человека, она разносила закуски, и муж отдавал ей распоряжения. Родители из хоккейного клуба, приглашенные вместе с детьми на день рождения старшего сына хозяев, с удивлением наблюдали за этой парой. Очевидно было, что живут эти двое в разных мирах, и ее образ жизни с его образом жизни имеет мало общего. В огромном доме, который он купил рядом с самой престижной в городе школой, она была и за повара, и за уборщицу, и за садовника, поэтому тусоваться с привилегированными школьными мамами не успевала, да ей и не в чем было: деньги он ей оставлял только на хозяйство, и красивую одежду для редких совместных выходов покупал дозировано. В отличие от мужа, она прилично говорила по-английски – успела до эмиграции окончить в родном городе иняз. У него же акцент был даже не русский, а какой-то советский, да и строение фраз немыслимое для человека, столько лет живущего в среде. Шальные деньги, нехитрый, быстро растущий бизнес подняли его и без того завышенную самооценку до небывалых высот. Когда они шли куда-то семьей, он подчеркнуто учтиво, до заискивания, разговаривал с продавцами, консультантами и другими служащими и при них же приказных тоном с женой, будто надеясь тем самым заслужить их расположение: мол, мы – люди просветленные, местные, а она – всего лишь домохозяйка из понаехавших.
Дети были добрые, воспитанные, похожие на маму. Поведение отца было им неприятно, вызывало отторжение. Детей отец не унижал, считал своими наследниками, хотя и требовал безусловного подчинения. Они пока еще открыто не бунтовали, следовали отцовским правилам, но за маму переживали. Им было 12 и 14 лет. Оба прекрасно учились, считались среди ровесников умными и продвинутыми. Отец каждодневного участия в их воспитании не принимал, а мама каким-то образом умудрялась растить людей будущего, сама живя в прошлом. Знала ли она за кого выходит замуж? Догадывалась. В их городе подходящих женихов не было, а этот отучился в Москве, приехал к родителям на каникулы и отхватил себе самую красивую, самую длинноногую. Она думала, что в Москве они и поселятся, что там она будет растить детей и работать учительницей: ей нравилось преподавать. Однако для него столица была лишь промежуточной остановкой. Беременной прилетела она в новую страну и так осталась в четырех стенах. Муж был против того, чтобы она «бросила детей на нянек», он хотел полезных домашних завтраков и ужинов. Домой он возвращался в произвольное время, но горячий ужин должен был ждать его всегда.
Жена оказалась на удивление милая для такого хмыря. Пока хозяин дома пытался развлекать гостей, имитируя тон привычного к большим компаниям человека, она разносила закуски, и муж отдавал ей распоряжения. Родители из хоккейного клуба, приглашенные вместе с детьми на день рождения старшего сына хозяев, с удивлением наблюдали за этой парой. Очевидно было, что живут эти двое в разных мирах, и ее образ жизни с его образом жизни имеет мало общего. В огромном доме, который он купил рядом с самой престижной в городе школой, она была и за повара, и за уборщицу, и за садовника, поэтому тусоваться с привилегированными школьными мамами не успевала, да ей и не в чем было: деньги он ей оставлял только на хозяйство, и красивую одежду для редких совместных выходов покупал дозировано. В отличие от мужа, она прилично говорила по-английски – успела до эмиграции окончить в родном городе иняз. У него же акцент был даже не русский, а какой-то советский, да и строение фраз немыслимое для человека, столько лет живущего в среде. Шальные деньги, нехитрый, быстро растущий бизнес подняли его и без того завышенную самооценку до небывалых высот. Когда они шли куда-то семьей, он подчеркнуто учтиво, до заискивания, разговаривал с продавцами, консультантами и другими служащими и при них же приказных тоном с женой, будто надеясь тем самым заслужить их расположение: мол, мы – люди просветленные, местные, а она – всего лишь домохозяйка из понаехавших.
Дети были добрые, воспитанные, похожие на маму. Поведение отца было им неприятно, вызывало отторжение. Детей отец не унижал, считал своими наследниками, хотя и требовал безусловного подчинения. Они пока еще открыто не бунтовали, следовали отцовским правилам, но за маму переживали. Им было 12 и 14 лет. Оба прекрасно учились, считались среди ровесников умными и продвинутыми. Отец каждодневного участия в их воспитании не принимал, а мама каким-то образом умудрялась растить людей будущего, сама живя в прошлом. Знала ли она за кого выходит замуж? Догадывалась. В их городе подходящих женихов не было, а этот отучился в Москве, приехал к родителям на каникулы и отхватил себе самую красивую, самую длинноногую. Она думала, что в Москве они и поселятся, что там она будет растить детей и работать учительницей: ей нравилось преподавать. Однако для него столица была лишь промежуточной остановкой. Беременной прилетела она в новую страну и так осталась в четырех стенах. Муж был против того, чтобы она «бросила детей на нянек», он хотел полезных домашних завтраков и ужинов. Домой он возвращался в произвольное время, но горячий ужин должен был ждать его всегда.
