Парадная версия жизни

Некоторые люди (а может быть – многие, а может быть – почти все), рассказывая о своей жизни другим, – знакомым или незнакомым, в реальности или виртуально, намеренно или неосознанно, – излагают события не так, как они происходили на самом деле. В этой парадной версии обстоятельства складываются в их пользу, несправедливости исправляются, а сами они смотрятся самым выигрышным образом. Чаще всего, речь не идет о сознательном искажении действительности. От пересказа к пересказу, добавляя каждый раз незначительную деталь, слегка модифицируя реплики и реакцию персонажей, человек невольно преобразует поражение в победу, и сам начинает верить, что все было именно так. «А я ему на это ответил!» – хотя, на самом деле, промолчал, ответить не решился, но столько остроумных и неожиданных ответов придумалось задним числом. «И я тогда рассмеялась ей в лицо» – а в действительности расплакалась, на большее не хватило твердости.

Лет двадцать тому назад меня неожиданно позвал замуж юноша, с которым у меня были не любовные, а чисто приятельские отношения. Судя по всему, спонтанные предложение руки и сердца совсем молодым девушкам, с которыми у мужчины не было не только опыта совместной жизни, но даже романа, – это вымирающий социальный феномен. Вероятно, кто-то, в силу индивидуальных особенностей, и сегодня способен на столь смелый поступок, но такое, согласитесь, уже не случается сплошь и рядом, как во времена моей юности. Это предложение я принимать не собиралась, но отказать сразу не решилась, боялась обидеть приятеля. Ответила, что подумаю. После этого он неоднократно представлял меня другим как свою невесту, ставя тем самым в исключительно неловкое положение: не стану же я всем этим людям, с которыми только что познакомилась, объяснять: «Нет, что вы, я вовсе не его невеста. У меня вообще роман с другим». В результате, после того как я, наконец, призналась этому юноше, что не собираюсь связывать с ним свою жизнь, он очень своеобразно себя повел. Когда общие знакомые спрашивали у него, куда подевалась невеста, он отвечал, что передумал жениться. Эта туманная формулировка могла означать все что угодно: в том числе, что он передумал жениться, поскольку никакой невесты у него не было. Однако версия постепенно обрастала новыми деталями, и он, вероятно, уже и сам поверил, что в 30 лет счел себя слишком молодым, чтобы жениться на второкурснице.

С появлением виртуальных форматов таких историй, я полагаю, стало гораздо больше. Примеры, которые я приведу, могут вам показаться искусственными, потому что я их специально выдумывала из головы, чтобы не вызывать ассоциаций с реальными людьми. Они, тем не менее, в точности повторяют логику реальных эпизодов. Один торонтский родитель сообщает мне в частном письме, что его дочка мечтала поступить в школу, где учится один из моих детей, но ее туда не взяли. Позднее он же заявляет мне на форуме, где родители нашего города обсуждают образование детей: «Я был в вашей школе, и она мне совершенно не понравилась. Ни за что бы не отдал туда свою дочь!» Наверное, дело обстояло так: утешая девочку, родители говорили ей, что все к лучшему, что школа им, с самого начала, не очень понравилась, и постепенно эта версия вытеснила настоящую. Чувствуешь себя по-дурацки. Деликатность не позволяет ответить: «Вы же так хотели туда поступить, так переживали, что не вышло…» Вместо этого начинаешь оправдываться, бормотать, что школа, вроде, ничего.

Или вот еще пример. Выдуманный, но легко представимый. Сорокалетняя дама, с которой мы знакомы давным-давно, начинает читать мой дневник. Двадцать лет тому назад она жаловалась мне на свой неуспех у мужчин, умоляла с кем-то познакомить. Я знакомила, другие подруги знакомили, но безуспешно: тяжелый характер, неприветливая внешность. В конце концов, общими усилиями, помогли девушке устроить жизнь. Ныне у нее несчастный послушный муж и чудесная дочь, которой она вечно недовольна. И вот эта дама пишет мне в комментариях: «Я никогда не была такой легкомысленной, как ты. Всех своих поклонников я держала в строгости». Она действительно не помнит, что никаких поклонников у нее не было, или сознательно в сорок лет стала выдумывать легенду про себя двадцатилетнюю, чтобы к шестидесяти все привыкли и поверили? Невозможно сказать наверняка. Если человек нам симпатичен, а история милая – мы охотно примем его версию и добавим своих деталей. Если человек противный, мы поднимем его версию на смех, даже если он заверит ее у нотариуса.

Я не знаю, есть ли у меня парадная версия жизни. Самой про себя понять трудно. Тем более, что некоторые истории мы творим совместно с друзьями, а когда у версии столько свидетелей, в нее уже просто невозможно не поверить. Пупарники однажды сбежали с урока швейного дела, выпрыгнув в окно. Я помню это окно, этот кабинет труда, этих Пупарников, это ощущение полета… Прыгали мы на самом деле или нет? А кто этих Пупарников разберет!